Эй, эй, ребята, закрывать дневники - это такая мода? Не пугайте меня!

---

Дайри-тайм!

Приливы писательного настроения у меня в последнее время случаются настолько редко, что это пугает даже меня, но когда набирается действительно много мелочей, хочется их куда-то выплескивать, а?

Конференции

Так вот, сейчас, коследней каплей для меня стали конференции. У меня их две, и я в них почти не пишу. В одну из них. Во вторую не пишу вообще, но мне так даже спокойнее - я там никого не знаю и всё такое, но! Как же здорово их читать!

Всегда какие-то истории, маленькие подробности, всякие личные штуки, музыка, обзоры и спойлеры всяких игр-в-которые-я-вряд-ли-когда-нибудь-сыграю. Всегда читаю все пропущенные мной диалоги - это правда интересно. Хотя это, наверное, не слишком хорошо.

Реал

Дальше - про мои отлучки и вообще, реал. Всё, черт дери, хорошо! Потому что хотя и провела последние две недели в тоске и одиночесве почти без интернета и вне города, но это, наверное, пошло мне на пользу. И, черт возьми. Я поступила, да еще и на бесплатный - я вообще не считала это особо возможным. Но всё, черт возьми, выгорело! Я чувствую себя так, будто выиграла в лотерею! И, черт возьми, я уматываю в другой город! И меня это правда радует, хотя не понимаю пока, чем всё это обернется. Эти самые отлучки из города доказали, что мне тяжеловне дома - я скучаю по отцу даже когда с сестрой, а без малышки что будет? Но, в общем, будет пробовать.

В конце концов, всё остальное полностью за Днепр. И разговор с Сергеем Владимировичем и Тамарой Николаевной, и все уговоры матери, и встреча с ребятами, которые поступают на мой же поток - очаровательной, очень хорошенькой девочкой с черными дредами и Мефодием Буслаевым пареньком с длинными светлыми волосами и смешной бородкой.

Я чувствую себя очень, очень хорошо - жду не дождусь, когда поеду забирать свой выиграш. Говорят, правда, что в общаге учить тяжело. Ну да ничего; прорвемся!

О фандомах

К слову, задротство по Сверхъестественному закончилось вместе с шестым сезоном - диск с седьмым мы так и не раздобыли, с интернете смотреть всем показалось довольно неудобно, да и событийка пошла на спад после пятого сезона. Не знаю, что они там выдумали аж на десять сезонов: шестой сезон уже хуже пятого. А седьмой, говорят, еще хуже. Хотя я по прежнему питаю крайне нежные чувства ко всем Винчестерам, почти всем ангелам (Захария не в счет, вот он - полная задница) и Семейным Ценностям, которые и ставились в первых пяти сезонах во главу угла вместе со свободой выбора. С удовольствием поболтаю с кем-то еще об этих вещах - если кто-нибудь захочет слушать.

К слову, Эту же любовь к Семейным Ценностям я пронесла и в фандом Гарри Поттера, который вернулся в мою жизнь в одну из отлучек седьмой книгой (Американская Трагедия, которую я захватила с собой, хорошая и высокоморальная штука, но бедняга Клайд слишком похож на меня и... слишком погряз во всяком дерьме, чтобы продолжать читать). По большому счету это книга о дружбе - дружбе, ответственности и преданности, которая помогает преодолеть все неприятности. Но и семейные линии там очаровательные, начиная от Уизли и заканчивая Блэками. А семья Дамблдоров, а род Слизерина! Всё это очень-очень захватывающе, и мне хочется рисовать. Особенно детей, точнее, детьми - и Дамблдоров, и Уизли, и Мародеров, и Блэков. Особенно сестры Блэк, которые Беллатрисса, Андромеда и Нарцисса. Их общее и различное настолько меня восторгает, я всё пыаюсь нарисовать маленькую Беллу, но у меня не выходит. То есть, выходит, но как-то не так. Вчера мне даже снилось участие в каком-то мюзикле, в котором я не успела выучить основные хореографические связки и Беллатрисса заявила мне, что я отвратительно танцую. И это было ужасно обидно! Настолько обидно, что сегодня мне приснилось обсуждение этого сна с моей старшей сестрой - её очень расстроило, что я не рассказала ей раньше и она не смогра посмотреть в соннике, что это значит. Сказала, это вещий сон. Но лучше бы нет.

@музыка: Death Cab For Cutie – Soul Meets Body

@темы: книги, я считаю, фильмы, праздники, будни

---

жалобы.

Мне пло-охо, плохо, плохо, плохо! У меня в голове гребанный кипяток вместо мозга, на веках у меня две гирьки грамм эдак по триста, а вместо костей у меня - масло! знаете, кто виноват? Ночь.
Ненавижу ночи, терпеть не могу, не переношу. Ладно, когда ночью нужно делать какую-то работу - я могу, потому что тихо, спокойно, никто не мешает. Хотя, вот серьезно, я из тех полузабытых жаворонков, которым проще встать в 4 и сделать, что нужно, чем не спать до трех.
Но самое страшное - это когда ночью нужно спать. Потому что я с легкостью засыпаю где угодно, как угодно - сидя, стоя, почти без опоры! Какими потрясающими были традиционные двадцать минут нервной дремоты в перерывах между школой и музыкой! Как здорово спать на старом, бугристом диване! Но как только я ложись в свою хорошую, прохладную, уютную постельку - желание спать будто отрубает. Это, наверное, называется бессонницей, да? Когда мозгом я понимаю, что нужно спать, но не могу. Не могу.
И эта идиотская ночь.
Темнота отчего-то не успокаивает меня, наоборот. я нервничаю. Я кручусь с боку набок, раскрываюсь и укрываюсь опять, высовываю по очереди ноги из под одеяла. И духота. Вот, вот, я вспомнила, за что я ненавижу лето - за то, что мне нечем дышать, как будто петля на шее. Еще и эти длинные волосы. То ли как удавка, то ли как мочалка - не разберешь. Очень тяжело дышать. Думала, это из-за подушки, сегодня спала без неё - ничерта, всё то же самое. Заснула только под утро. У через несколько часов меня уже разбудила криком соловушка-маман. Мои взаимоотношения с ней это вообще отдельная песня, и я бы вам даже рассказала - если бы не эта херня со сном. И из-за того, что я не высыпаюсь, жуткое дерьмо во всем теле, понимаете? И ведь даже родителям не расскажешь. Снотворное у нас, видите ли, не принято - меня скорей уж к бабке поведут, ага, и свечку за меня в церкви поставят. А я не могу так, не могу. Пол ночи в истерике, потому что не могу заснуть - пол дня в истерике, потому что толком не могу проснуться. И глупая дурацкая совесть. У нас с ней... кризис в отношениях, отсутствие взаимопонимания. Хотя на данный момент у меня так, похоже, со всем миром.

А еще меня беспокоит тема нытья в принципе. То есть, никто не любит, когда кто-то "ноет" - и в то же время это нытье как бы необходимо? Рассказывать о своих проблемах только друзьям, которые могут их понять - решение? Не слишком ли это напряжо для этих друзей?

Нет, мне слишком плохо, чтобы думать сейчас, но потом надо будет разжевать для себя эту тему.

---

Фишка моего ролплеинга - сон.

Если я делаю что-то важное не во сне, то в полусне и дремотном состоянии: плету интриги, устраиваю бардак, фейково самоубиваюсь, по настоящему прыгаю с моста, пикаплю девочек. Ай-да я.

Пойду посплю.

---

Хочется что-то изменить, но лень делать нормальный редизайн? Смени название дневника!

Правда, смотрю на него - и аж как-то хорошо, весело становится. Боже, какая хорошая штука - восклицательный знак!

@темы: будни

---

Наверное, это было довольно невежливо - идти на свидание с настроем "как бы поскорей от него отделаться и уехать домой".

Но... я не знаю. Меня тошнит от моих ухажеров. Я не понимаю, как можно быть такими узколобыми - или безвольными, например. Как можно таскать меня по два-три часа по морозу и жаре +30 (да, у нас уже лето - вы не знали?). Как можно не замечать, что всё, что я делаю, я делаю из вежливости? На грани вежливости.

Мне очень жаль, что с парнями почти не получается дружить. Как можно не понимать, что когда общаешься с человеком долго - всё равно рано или поздно влюбляешься? Нет. Нужно ходить за руки на первой же встрече. Нужно торжественно заявлять всем, что "мы встречаемся".

Но дружба ведь намного круче любой, самой романтичной любви! Она дает даже больше любых свиданий. Если человека не удовлетворяет дружеское общение со мной - то что ему вообще от меня надо?! Я не понимаю; и мне очень обидно, что я, видимо, всё еще слишком ребенок, чтобы понимать такие вещи.

Короче говоря, с романтическими отношениями у меня всё никак.

И, господи, как это здорово!

Не хочу себе никакого парня. Уходите, ухажеры.

@темы: будни

---

Я почти никогда не дочитываю-не досматриваю истории, в которых главный герой однажды сталкивается с полчищем врагов. Это вызывает противнейшее ощущение полной предсказуемости. ГГ ведь не может взять и умереть от руки множества хиляков - разве что от рук главного антагониста, да и то не всегда. А в таких Глобальных Битвах (тм) он всегда выигрывает: просто находит какую-то вундервафлю или открывает в себе суперспособности... Это здорово для сказок, и очень не круто и обидно для более глубоких произведений. А ведь даже в сказках победы главных героев бывают очень круто описаны - в том же "Волшебнике изумрудного города" Элли и ко так здорово порешали всех врагов! Да и вообще, книжечка хорошая.

Но к чему я всё это пишу.

Даже при диком нежелании переворачивать страницу, такие наблюдения здорово вселяют оптимизм. В конце концов, я, как ГГ собственной кулстори, никогда не смогу проиграть туче противных безмозглых монстров вроде учителей и экзаменов! Пусть и придется открыть в себе какую-то сверхспособность - почему бы и нет? Такое отношение здорово облегчает жизнь.

А еще я придумала, что подарю отцу на день рожденья. Думаю, ему понравится подборка какого-нибудь легкого, приятного инструментала!

@темы: я считаю

---

А рисовач мой сменился яростным играчом.

Новыми, замечательными карандашами почему-то не рисуется ничего больше головы на листе в клеточку. И академический рисунок по прежнему ввергает в уныние в той же степени, в которой и вызывает желание рисовать так же круто. Уже которые выходные хочу попробовать порисовать статуи, но никак не выберусь.

Зато гитарка с новыми струнами так и просится в руки! Играется даже противная Фантазия, что уж говорить о песенках? И даже поется. Может, плохо, но очень приятно. Хотя вообще всё становится приятным, если не пытаться менять это в лучшую сторону.

@темы: я считаю, будни

---

Когда мне плохо и грустно, я представляю, как когда-нибудь поеду в Екатеринбург, и мне легчает.

@темы: я считаю, будни

---

Немного про сны. Они мне не так уж часто снятся, вы знаете, а если и снятся - я редко что-то запоминаю. Но в последние дни пошла какая-то особая сонная тема; третий раз за неделю просыпаюсь в 4-5 утра с осознанием того, что мне снился СОН. Потом засыпала опять и наутро, понятное дело, всё забывала. Сегодня, в качестве исключения, записала свой сон.
Начинался он с Короля, которому я очень последовательно и логично объясняла, чем хороши девушки - "Да вы хоть видели, какие у них ручки, шейки! А голоса, а улыбочки, а юбки! Но самое лучшее - это, конечно, лодыжки. Вы понимаете, самое лучшее!". Король хмыкал и постоянно наливал чай: не знаю, как он всё время успевал заканчиваться; я его всего один раз попробовала, и он мне не понравился.
Потом появилось живое воплощение ручек-лодыжек-юбочек - Кира в обличии Элизабет из Биошока. Мы разговаривали, причем довольно долго - только не знаю о чем, потому что наблюдала за этим разговором где-то с растояния метров пяти. Смотрела, как мы с вами, Кира болтали о чем-то, сидя за столом. Не помню, был ли чай - но вы так здорово улыбались! И цветастый плед тоже был, только он, по причине слишком солнечной погоды, занавешивал окно.
Потом еще помню, как мы с вами выскочили на улицу из темной комнаты, но когда я вышла за вами - не нашла никого. Там какой-то праздник был, довольно шумный, все танцевали. Очень жарко мне было, и очень солнечно, и почему-то очень весело. Я еще собиралась вернуться за пледом, но какой-то солдат стал тыкать мне в лицо какой-то пушистой указкой и сказал, что я опаздываю на дирижабль. Потом я проснулась. Собственно, пушистой палкой оказалась Креветка - она меня пыталась разбудить, наверное, и добилась своего.
А вообще, так жаль, что мой компьютер не потянет Биошок! Хотя чего уж там, вряд ли я бы его прошла. Я вон и в Амнезии до сих пор из затопланых архивов выблаться не могу ._.
П.С: Кира, мы с вами на одной волне? Просто с задержкой? Только что прочитала пост о ваших снах. Смешно сказать.

@музыка: Makoto Yoshimori – Their Aspirations

@темы: будни

---

Окей, ладно, я зря храбрилась.
Не люблю больницу. Не хочу туда, не хочу, не хочу.

@темы: будни

---

Обидно, когда за твоим паршивым настроением и душевным состоянием стоит состояние тела.

Вроде и понимаю же, что до этих дурацких истеричных слез меня доводят головная боль и 37.3 на градуснике.

Но... я не знаю. Я не могу просто взять и сказать человеку: я не хочу отвечать на твой дурацкий вопрос. На любой из твоих дурацких вопросов. Не хочу общаться с тобой, не хочу тебя видеть даже в онлайне потому что ты идиотский человек и ты мне не нравишься.

Я для такого слишком трусливая. И это еще обиднее.

Греют только Кира и надежда, что кому-нибудь понравится то, что я рисую. Хотя куда уж еще меня греть, да? Чуть выше - и придется пить жаропонижающие.

@темы: я считаю, будни

---

А зимняя фб, тем временем, закончилась (2)

И второй. Тут, к слову, стоит написать обращения автору: простите, что так долго~ надеюсь, вам понравится :3
Название: Выходное пособие
Переводчик: Эл Нортон
Бета: Ka-mai[L][/L]
Оригинал: Neshnyt_Jackalsson, Retirement Benefits, разрешение получено
Размер: мини, 2355 слов в оригинале, 1948 слов в переводе
Пейринг/Персонажи: Мордекай Хеллер, Виктор Васко, Митзи Мэй
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G – PG-13
Предупреждения: насилие
Краткое содержание: пришло время двигаться дальше.
Примечание: хуманизация.
Размещение: скажите только, куда.

Облака, набухшие дождем, нависали над городом, угрожая выплеснуть содержимое прямо на хорошо одетого джентльмена, который выходил из такси в иммигрантском квартале с надежно закрепленным в наплечной кобуре револьвером. Таксисту был дан строгий приказ ждать не меньше тридцати минут. Также таксисту была дана небольшая сумма денег – чтобы укрепить соглашение. Мордекай знал имя таксиста, его адрес и кое-что о его семье в качестве гарантии. Полчаса будет вполне достаточно, но лишняя предосторожность никогда не помешает.
Мордекай шел, стараясь не ступать промасленными кожаными туфлями на мусор, валяющийся на дороге, и избегая пятен света от фонарей. Дойдя до двери, он машинально постучал и тут же напомнил себе, что в арендованных квартирах не может быть швейцара, который ему откроет. Вошел, оглядывая просторный холл, подмечая угольную пыль, скопившуюся в углах, узкую лестницу, просевшую под весом тысячи шагов, сломанную дверь с пропавшими золотыми номерками и голую лампочку, освещавшую это небольшое пространство, пустое, если не считать самого Мордекая. Он сморщил нос от смеси кисловатых запахов. Ему было невдомек, почему Виктор предпочитал жить в таких жалких условиях, хотя у него вполне хватало денег. Атлас платил – вполне достаточно. Раньше. Из необходимости люди могли жить в условиях и похуже, но мало кто по собственной воле выбирал подобное. Кроме Виктора, непостижимого Виктора, оставшегося в своей норе.
Мордекай держался ближе к краю ступеней, где они меньше скрипели, и считал про себя. Оказалось шестнадцать – хорошее, четное, удобное в делении число. Из-за закрытых дверей доносились отрывки радиопередач и приглушенные разговоры на непонятных языках (хотя он смог распознать немецкий и фрагмент на идише). Дверь, перед которой он остановился, не предложила ему никаких лингвистических загадок, подтверждая ожидания: в это время Виктор был один. Зеленые глаза Мордекая отметили светлое пятно, оставшееся на двери от номерка – пять, основательная и достойная цифра – потом он поднял руку и постучал.
Он услышал тяжелые шаги – и дверь приоткрылась. Ровно на длину цепочки, но достаточно, чтобы разглядеть угрюмое и настороженное лицо Виктора. Узнав посетителя, он расслабился и быстро открыл дверь, впуская его. Спросил низким голосом:
– Чьто-то слутчилось?
– Ничего срочного, но мне нужно кое-что с тобой обсудить, – стараясь не обращать внимания на раздражающий словацкий акцент, ответил Мордекай. Виктор кивнул и запер за ним дверь.
Крохотная комнатушка была обставлена не лучше, чем в его последнее посещение: потрепанный коврик с абсолютно отвратительным сине-оранжевым узором – сине-оранжевый, честное слово, ткач вообще думал, что делает? – безвкусное кресло, которому не хватало подлокотника, стоящий рядом с плитой кухонный столик с двумя разными стульями и два одинаково безобразных набора блюдец и чашек. Этого было вполне достаточно, чтобы взбесить Мордекая. Он нехотя присел на более приемлемый из стульев, упрямо пытаясь не замечать несоответствия цветочных и геометрических узоров в чашках, которые Виктор поставил на стол.
Устроив чайник на плите, Виктор сел напротив Мордекая, подавшись вперед.
– В чьем дело?
Мордекай ответил не сразу. Он видел истощение во взгляде Виктора, слышал предчувствие беды, пропитавшее его голос, и на секунду задумался о том, как долго может протянуть человек с послевоенным синдромом в таком богатом на проблемы бизнесе. Последние несколько недель наверняка были особенно тяжелыми. И Мордекай знал, что станет только хуже.
Он машинально поправил жесткие накрахмаленные манжеты.
– Меня волнует «Лакэдейзи», – начал он, глядя на них. – Учитывая недавние... события и формат предприятия, у меня есть некоторые сомнения относительно дальнейшего успеха дела.
Он сделал паузу, глядя на Виктора – тот сморщил лоб, сосредоточенно пытаясь разобраться в английских лексических построениях. Мордекай вздохнул про себя и пояснил:
– Не думаю, что они долго останутся на плаву.
Виктор нахмурился и махнул рукой.
– Мы лучшие в городе, все знают империю «Лакэдейзи».
Мордекай отметил, что Виктор использовал слова Атласа.
– Но император мертв, – прямо сказал он. – И кто унаследует трон?
– Митзи... думаешь, она плохой босс, – вопрос из уст Виктора прозвучал обвинением.
– Напротив, мне кажется, из нее получится отличный босс, – вежливо возразил Мордекай, припоминая все, что он знал об этой женщине. – В очень точных пропорциях в ней сочетаются хитрость, сомнительные моральные устои и обаяние, влекущее к ней людей – и удерживающее рядом даже вопреки здравому смыслу. Именно поэтому я ухожу.
Все, он сказал это вслух, уже ничего не изменишь.
Виктор моргнул, подавшись назад, и недоверчиво переспросил:
– Чьего?!
– Я ухожу из «Лакэдейзи», Виктор, – спокойно ответил Мордекай. – И предлагаю тебе поступить так же.
Единственный глаз коллеги уставился на него, будто Виктор надеялся разглядеть, что Мордекай шутит.
– Ты уходишь, – эхом повторил он. – Почьему?
Мордекай слегка пожал плечами.
– Благоразумие велит. После смерти Атласа я вижу немного причин оставаться...
– Теперь мы нужны Митзи больше всьего, – Виктор ткнул пальцем в столешницу. – Муж убит, а ты собрался уходить. Атлас...
– ...мертв. Убит, как ты точно подметил, – прервал его Мордекай, – пролилась кровь, и каждая шавка сбежится на ее запах.
– Значьит, сбегаешь? – Виктор требовательно смотрел на него.
– Ищу пашни позеленее, – поправил Мордекай.
Пока Виктор расшифровывал метафору, царила тишина. Он опасно прищурился.
– Где твоя преданность? – прошипел он. – Я знаю, почьему ты работал на «Лакэдейзи» – Атлас прятал тебя, беглец. Откажись ты – и мог бы быть сейчас совсем как мертвый человек...
– Прятал он меня годы назад, – вклинился Мордекай, думая о том, кто еще знает об этой неприятной детали его прошлого. – И не читай мне лекций о верности: ты эмигрант. Ты бросил собственную страну.
Виктор мгновенно напрягся – Мордекай знал, что бьет по больному.
– Там была война, – проворчал он. – Все разваливалось...
– Именно. Правитель был убит, назревала война, Австро-Венгерская империя проиграла – и распалась. С «Лакэдейзи» будет так же. Тогда тебе хватило здравого смысла уйти, должно хватить и сейчас, – настаивал Мордекай, сжав руки по бокам. Он чувствовал, как тонкий блок кольта неудобно давит на ребра. – Тебе пора в отставку, Виктор. Каковы шансы, что ты переживешь две войны?
– Хороши. Я знаю, чьего ожидать, – ответил Виктор.
– Не сработает, – Мордекай потёр пальцами переносицу, будто надеясь оградиться от зарождающейся головной боли. – Ты хороший человек, Виктор. Силен, груб, не боишься запачкать руки. Замечательные черты для нашей специализации. Но ты солдат, и именно это тебя погубит.
Виктор наблюдал за гостем и молчал. Мордекай не мог расшифровать его взгляд – услышав упоминание о своем военном прошлом, он закрылся безразличием, будто плащом. Мордекай не мог понять, что это было – защита от его слов или барьер, выстроенный, чтобы сдержать прошлое?
Не обращая внимания, Мордекай продолжил:
– Ты следуешь приказам, стоишь на своем и не приемлешь отступления. Идеальное поведение для солдата: это делает тебя надежным инструментом. Но эта надежность означает и то, что ты можешь быть предсказуем для других – особенно если они могут предсказать действия того, кто отдает приказы...
– Бессмыслица какая-то, – оборвал его Виктор. Теперь из-под маски безразличия проглядывало замешательство. – Говори нормально, я не могу понимать...
– Ты слишком важная фигура, чтобы выжить в этой войне. Уходи – или сдохнешь, – резко произнес Мордекай. – Ты ничего не должен Митзи...
– Я никуда не иду! – прорычал Виктор.
Мордекай нахмурился и уставился на разные чашки, когда чайник затянул высокий, пронзительный свист. Мысленно привел самообладание в относительный порядок.
– Я не хотел бы расставаться врагами, – сказал он.
– Тогда прочь с дороги, – парировал Виктор, отодвигаясь от стола и поворачиваясь, чтобы выключить огонь. Чайник сразу затих.
Когда Виктор повернулся обратно, у него было меньше секунды на то, чтобы осознать: Мордекай стоит, твердо держа направленный вниз пистолет. Потом Мордекай выстрелил – раз, второй. На третий Виктор с криком осел на землю, держась за колено.
Достать второе колено не было возможности. Асимметрия требовала исправления, но времени было мало. И подбираться так близко к Виктору... нет, оно того не стоило. Мордекай спрятал оружие. Виктор кричал что-то на словацком, гнев и боль исказили его лицо. Сквозь сжатые пальцы лилась кровь.
– Шел бы ты в отставку, Виктор, – громко, перекрывая его проклятия, произнес Мордекай, – будет очень жаль, если с тобой приключится что-то плохое.
– Choď do riti, ty hovno-jesť hajzel! Ja ťa zabijem! Ja...
Мордекай приподнял шляпу и молча вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Пока он спускался на улицу, из некоторых квартир доносились испуганные шепотки. К счастью, такси все еще было на месте; Мордекай сел на заднее сидение и посмотрел на водителя, похлопывающего по рулю.
– Кафе «Литтл Дейзи», будьте добры, – спокойно попросил он.
– Да, сэр, – немедленно ответил мужчина, и такси резко двинулось с места.
Мордекай не был точно уверен в том, чего он ожидал от этой встречи. Он знал, что Виктор – тот еще упрямый осел с глупыми наклонностями «хорошего человека» и неудачным выбором места работы. Его отказ оставить «Лакэдейзи» не был неожиданным. И все же, было в этом что-то... обескураживающее. Мордекай надеялся, что его прощальный подарок может заставить Виктора передумать, но уверенности не было. По крайней мере, это должно удержать Виктора подальше от линии обстрела самого Мордекая в почти неизбежной схватке, когда ему потребуются все его навыки для войны с почти бывшим работодателем. Виктор был хорош в деле, Мордекаю же нравилось минимизировать риск. В идеале, ему все-таки не придется избавляться от тела в два раза больше собственного.
Такси остановилось у входа в кафе. Мордекай проверил пистолет, мысленно обсудил кое-что сам с собой и вытащил магазин с двумя оставшимися патронами. Его место занял полный, с пятью: это поможет выиграть время, если что-то пойдет не так. Он спрятал оставшиеся патроны в карман и вернул оружие в кобуру перед тем, как выйти из автомобиля.
– Жди, – скомандовал он. Таксист покорно кивнул. На его лице явственно читалось «Ну почему я?!». Мордекай закрыл дверцу.
В кафе уже было темно, но по лестнице вниз то и дело кто-то ходил. Мордекай прошел к черному входу и показал булавку, заодно сказав, что у него срочное дело к хозяйке. Задвижка дверного глазка тут же щелкнула. Мордекай знал, что долго ждать не придется – одно из преимуществ звания «золотого мальчика» Атласа. Он остался под козырьком, укоряя себя за то, что не взял зонтик, хотя слышал прогноз погоды утром, и разглядывая кирпичную стену здания напротив, пока не услышал щелчок замка.
Появилась Митзи, одетая даже меньше по погоде, чем Мордекай.
– Что случилось? – она слегка пошатнулась – похоже, сегодня был выпит не один коктейль.
Он кивнул в сторону улицы.
– Только на свету. Терпеть не могу темные проулки.
Кроме тех случаев, когда он сам устраивал засаду, конечно. Не было причин думать, что Митзи знала о предстоящем, но Мордекай протянул так долго не потому, что был беспечен.
Митзи проследовала за ним, взглянув на такси перед тем, как повернуться к наёмнику.
– Прямо под дождем, милый? Простудишься же, – грустно произнесла она.
Кто бы говорил – это не он стоял тут в одной тонкой шали. Мордекай молча протянул ей пистолет.
– Что это? – спросила она, уставившись на оружие, а затем подняв взгляд на Мордекая.
– Заявление об отставке, – сухо ответил он.
На ее лице отразились удивление и боль.
– О...
Мордекай ждал; дождь вокруг них отбивал ритмичное стаккато. Митзи приоткрыла рот и, поколебавшись, закрыла. Он мог угадать, что она собиралась сказать: «...Я еще могу тебя содержать, уходить не нужно». Или: «Нет, Мордекай, только не сейчас, не когда на меня свалилось столько всего. Дай мне год, хотя бы полгода, потом иди куда хочешь». Может, даже: «Послушай, насчёт Атласа...»
– Ничего личного, – нарушил он молчание, и эта фраза прозвучала жалко даже в его понимании. Для него здесь никогда и не было ничего личного; некоторые – Виктор, например, – считали, что в этом заключается половина проблемы.
Митзи кивнула и протянула руку, осторожно беря кольт. Мордекай отдал пистолет ей – его и еще крохотную булавку-трефу, снятую с ворота. Она и ее приняла безмолвно.
– Всего доброго, Митзи.
– Всего доброго, Мордекай.
Ее голос дрогнул, было самое время уходить. Мордекай развернулся к такси, с удовлетворением отметив, что волнистое отражение Митзи в стекле осталось неподвижным, и пистолет свободно висит в ее руке. Он замер перед открытой дверцей, уже поставив ногу в салон.
– Кстати, – добавил он, достаточно громко, чтобы перекрыть шум дождя. – Нужно вызвать врача для Виктора. Он ранен.
Он нырнул в автомобиль и захлопнул дверь, глядя, как Митзи поворачивается на каблуках и бежит ко входу. Привыкнув к его приуменьшениям, она, вероятно, перевела его слова как «Виктор умирает». Но если Виктору хватило ума остановить кровь, то он, скорей всего, останется жив.
– Мой прощальный подарок тебе, Митзи, – пробормотал Мордекай. Настоящей безопасности ради стоило бы его убить...
Он бросил прощальный взгляд на эмблему «Дейзи» на витрине, стряхнул с одежды капли воды и сообщил таксисту адрес своего дома.
Поправляя галстук, он подумал, что ночь, принимая во внимание все обстоятельства, вышла довольно продуктивная. И никому не причинили боль.
Ну, никому из тех, кто имеет значение.

Примечание

Примечание:
Choď do riti, ty hovno-jesť hajzel! Ja ťa zabijem! Ja... - Пошёл к чёрту, ты, говноед проклятый! Я тебя убью! Я... (слов.)

@темы: перевод, авторство: кто-то другой, Lacadaisy

---

В зимняя фб, тем временем, закончилась

Немножко грустно, что и она почти полностью прошла мимо меня - все эти выкладки в будние дни и всё такое, я даже не всегда прочитать выкладку команды не успевала ._. Но всё разно эта битва оставила у меня приятнейшее ощущение хотя бы маленькой причастночти к чему-то прекрасному.
А именно - к выкладками нашего расчудесного Лакэдейзи-джаз-бенда х3
В общем, до Виски-соды, Лиоса и Ка-май мне еще очень и очень далеко, но на выкладку попали аж два моих перевода, так что моё самолюбие нежно урчит до сих пор х3
При этом, к слову, оба текста на первую же выкладку. И даже в них больше заслуги Ка-май, чем моей х) Но, черт возьми, это здорово.
Первый:
Название: Тот, кто зажигает свет
Переводчик: Эл Нортон
Бета: Ka-mai
Оригинал: RunRabbitRun, Lamplighter; разрешение на перевод получено
Размер: драббл, 303 слова в оригинале, 225 слов в переводе
Пейринг/Персонажи: human!Митзи Мэй
Категория: джен
Жанр: ангст, character study
Рейтинг: G – PG-13
Примечание: хуманизация
Для голосования: #. WTF Lackadaisy - работа "Тот, кто зажигает свет"

Иногда она просыпается посреди ночи. Это ее не очень-то беспокоит. Точнее, не беспокоит совсем: они с бессонницей старые друзья. А волнует ее то, что она видит, открывая глаза.
Когда-то это был старый, покрытый трещинами потолок комнаты, которую она делила с сестрой. Все еще в Джорджии, все еще на грязной ферме. И пытаться уснуть, пока Луиза сопит и ворочается рядом, никогда не было особо приятным занятием.
Потом были поезда и грошовые гостиницы, в которых ночевал джаз-бэнд. Иногда вместо них было звездное небо, и это было неплохо – особенно рядом с Зибом, костлявым и долговязым, но отдающим удивительно много тепла.
Потом был Атлас, и внезапные пробуждения вели к еще более внезапным сюрпризам. Не раз она просыпалась одна под тихий голос Атласа в коридоре (потом он говорил: «Не забивай свою головку, милая, это просто бизнес...») или под шорохи опустевшего дома. Потом, даже когда Атлас уезжал, она никогда не была одна. Зачастую она просыпалась и всматривалась в темноту, слушая звуки шагов своей охраны за дверями спальни. Страшнее было просыпаться одной, без Атласа, не дома, под стук собственного сердца. В такие ночи возле двери всегда сидел Мордекай Хеллер с лицом бледным, как у привидения – казалось, оно парило над его темным костюмом. Обычно он читал, иногда – нет, но в любом случае обращал к ней прищуренные глаза. Заснуть после такого удавалось не сразу, несмотря на весь ее опыт.
Теперь Митзи всегда просыпается одна.

@темы: перевод, авторство: кто-то другой, Lacadaisy

---

В общем, если у меня хватит смелости - буду пробовать и на психолога, и на дизайнера.
Единственное, чего я боюсь - поступить на бюджет по психологии. Тогда мне не оставят выбора, а я, наверное, все-таки больше хочу на дизайн.

@темы: будни

---

Шумиха! 1711: Белоулыбка

...а-то как же так, что стрингс переводит последнюю часть Лотто-Валентинской трилогии, а я за неё не возьмусь
Осторожно: большие картинки и почти что нулевая вычитка. Любые замечания, следовательно, приветствуются.

Цветные страницы и пролог

Рассуждения Улыбкового Наркомана, 1711


- Знаешь, я люблю улыбки младенцев.
Ни дети, ни взрослые не помнят, каково это - быть новорожденным, да и причин, по которым они плакали или смеялись в таком глубоком детстве.
И я тоже не помню. Ни смеха, ни слез.
Но иногда я думаю, что улыбки детей, совсем еще не испорченных окружением, могут появляться из-за какого-то особого инстинкта. Никаких фальшивых ухмылок или вынужденного смеха. Только чистая радость.
Потому-то мне и интересно: что чувствует ребенок, когда впервые прекращает плакать и улыбается?
Может, узнав это, я заставлю улыбнуться еще многих! Так что, расскажешь мне как-нибудь, а?
Постарайся не забыть, что ты сейчас чувствуешь!

Молодой человек обращался к ребенку, которому едва исполнился год. Ответа он, естественно, не получил. При виде улыбающегося во весь рот незнакомца, малыш разревелся.

- Ой, прости, прости! Я не понимаю, что случилось, но чувствую себя очень виноватым. Так что улыбнись, сейчас же. Улыбнись!

Разговор в кафетерии главного здания ФБР, 2002


Виктор: здесь неплохо готовят, а?
Нил: я заявляю: мне нужна выпивка.
Виктор: какой идиот согласится напоить людей до того, как их допросить?
Нил: а если алкоголь развяжет мне язык?
Виктор: сомневаюсь, что услышу что-нибудь кроме ругательств и критики в мой адрес.
Нил: я заявляю: ты абсолютно прав.
Виктор: да почему... мы вполне можем закончить этот спор 291-летней давности прямо здесь и сейчас.
Денкуро: я прошу вас воздержаться, хотя бы из уважения к здешнему окружению.
Виктор: все равно, чертовски много времени прошло с тех пор, как мы последний раз вместе обедали. Жаль только Занка здесь нет.
Денкуро: стоит отметить, что вы разделяли с нами пищу всего два раза, господин Виктор, не считая трапез на корабле.
Виктор: такие вещи нельзя сосчитать! Ты только подумай: прошло триста гребанных лет - и, спустя столь долгое время, мы снова едим вместе! Жаль только, что ни одному из нас не повезло с женщинами. И даже Сильви сейчас опрашивает где-то один из моих подчиненных.
Нил: ты ничуть не изменился, смотрю. Прошло уже триста лет, а ты до сих пор болтаешь только о женщинах.
Виктор: ну прости уж, что я никогда не был популярен у леди. Невозможно о них не говорить, если они только и вертятся вокруг.
Денкуро: но господин Виктор... разве вас не обвела однажды вокруг своего мизинчика одна особенно несдержанная дева?
Виктор: заткнись! Я сам вокруг него обвелся, понял? Со стороны могло показаться, что она играла со мной, но это я был ведущим в этой игре!
Нил: я заявляю... прими мои соболезнования.

Воспоминания Сильви, 2002


Они до сих пор иногда снятся мне.
Все события, произошедшие тогда в Лотто-Валентино.
С тех пор прошло триста лет, но для меня это - как вчера. Я чувствую, что поверх этих воспоминаний наслоилось уже достаточно новых, но мой мозг, похоже, тоже превратился во что-то нечеловеческое.
Может, именно поэтому последние дни моего "человеческого бытия" так глубоко врезались мне в сердце.
Теперь же, оглядываясь в прошлое, я понимаю, что в Гретто не было ничего необычного: ни удивительной надежности, ни нежности, ни чего-либо другого.
И это даже не приходило мне в голову, когда я еще была служанкой, а если бы и пришло - я бы никогда не произнесла этого вслух. Но, наверное, стоит сказать: мне и не нужен был кто-то, на кого можно было бы положиться. Мне больше хотелось его защитить.
Может, это прозвучит самонадеянно, но что-то в нем побуждало меня его защищать. Я имею в виду... я хочу сказать, что он был почти как ребенок. И в хорошем, и в плохом смысле этого слова.
Поэтому мне не хотелось быть перед ним в долгу.
Я не знаю, кто из нас был птичкой в клетке - я или Гретто, ведь... после этого случая сама клетка сгорела дотла. А город стал зажигалкой. Как же мне теперь судить об этом?
В конце концов, воспоминания об уходе из Лотто-Валентино - одни из последних, которые я разделила с Гретто. По этому поводу я испытываю смешанные чувства.
С тех пор прошло триста лет, но я все еще не знаю... смеяться мне или плакать.

****

И вот - они ушли в море, к Новому миру, о котором могли только слышать.
И алхимия была им парусом, и гнали его ветры, управляющие их сердцами.

Майза Аваро, ведомый ветрами любопытства.
Силард Квотес, поощряемый ветрами амбиций.
Виктор Талбот, возглавивший ветра обязательств.
Бегг Гаротто, привлеченный ветрами исследований.
Того Денкуро и Занк Рован, зовимые ветрами доблести.
Гретто Аваро и Сильви Люмьер, преследуемые ветрами побега.
Нил, следующий за ветрами благодарности.
Чеслав Мейер, подталкиваемый чужими ветрами.
И многие другие алхимики - каждый с собственным ветром, толкающим в спину.

Среди них было двое, никогда не позволявших своим ветрам показываться на виду.
Лебро Фермет Виралеск, соблазнившийся бесконечным, безоблачным и невидимым ветром - столь чистым и злонамеренным, что никто не мог даже разглядеть его.
И Хью Лафорет...

****

Пролог: осколки смеха из сна

Морской музей на южном побережье США

- И, наконец, Адвенна Авис снялась с якоря! Можно справедливо назвать этот корабль одним из величайших героев истории, ведь на его борту находилось множество европейских ученых - он принес зерна знаний и здравого смысла в Новый мир!

Туристы, следующие за восторженным экскурсоводом, внимательно посмотрели на выставленный в музее корабль с самыми разными эмоциями на лицах.

- Когда судно выполнило свою роль, его оставили на берегу. По просьбе ученых оно до сих пор хранится в этом штате. Нашей целью было сохранение его в первичном состоянии, поэтому мы оставили даже повреждения, нанесенные термитами. Этот корабль не может использоваться по прямому назначению, но как академический ресурс он служит источником бесценных данных, помогающих ученым в навигации по морям истории.

Один из слушателей рассматривал корабль со сложным выражением лица

Дождавшись, когда экскурсовод спросит есть ли кого-нибудь вопросы, он поднял руку.

- Извините, не сохранились ли какие-нибудь записи ал... ученых, которые находились на борту?

- О, да. Они должны быть в архиве.

- Я бы хотел посмотреть на них, если это возможно.

- Мне очень жаль, но эти бумаги всё еще исследуются, потому не доступны общественности. Хотя я могу поговорить кое с кем из архивов, если вы не против написать официальный запрос, только чуть позже.

Парень молча кивнул, соглашаясь, и оглянулся на крупнейший экспонат музея - на Адвену Авис.

Он был путешественником.

Он не совершил в своей жизни ничего выдающегося и даже не планировал ничего такого.

Он просто приехал сюда прямо из своего родного итальянского городка...

Чтобы разобраться с древними деяниями своего предка, совершенными несколько веком назад - и все еще влияющими на мир.

 

****

 

- Простите за ожидание. Доступ к этим документам ограничен, договориться о выносе было непросто, - проговорил работник архива, осторожно вынося стопку пергамента.

Сперва он отказался открывать содержание записей напрямую, утверждая, что они все еще изучаются, но, разглядев имя путешественника, работник внезапно сменил тон:

- Простите, если я ошибаюсь, но... не состоите ли вы в родстве с Жан-Пьером Аккардо?

Парня едва не тошнило от имени, упомянутого работником.

Так звали его предка, итальянского поэта, вынудившего парня приехать сюда.

Конечно, он покинул этот мир несколько веков назад. Но признания и покаяния, оставленные им в груде пергаментной бумаги, все же изменили жизненной путь его потомка.

- В общем-то, раньше мы посылали исследователей в Лотто-Валентино, но нам никогда не удавалось собрать достаточно информации об Адвене Авис, - бормотал работник, перелистывая записи. - И даже эти заметки не демонстрируем общественности - они показывают город с очень неприглядной стороны. Вот в чем главная сила заключенной здесь информации.

Вместе с морскими картами, секстантом и компасом была обнаружена книга.

В чем-то она напоминала журнал: в ней была исписана каждая страница.

Работник открыл одну из них и обратил внимание парня на её содержание.

- Мы предполагаем, что эта книга является дневником одного из матросов, начатым чуть раньше отправки самого корабля. Но, боюсь, в ней присутствуют некоторые... особенности, мешающие нам понять её значение. Сперва мы решили, что это просто приключенческий роман, но тогда страницы вряд ли бы стали делать из такой дорогой бумаги, скорее из ткани, как обычно в те времена. Судя по предисловию, это что-то вроде отчета.

Работник глубоко вдохнул и продолжил:

- Время от времени автор упоминает разнообразных бессмертных, демонов и всякое такое. Кажется, люди на борту были не учеными, а алхимиками. Мы слышали, что даже в более поздние времена алхимики практиковали экзорцизм, так что само слово нас нас не пугает. Но...

- Не было ли там упоминания о том, что они изобрели какой-то Эликсир вечной жизни, или что кто-то из них стал бессмертным?

Вопрос поставил менеджера в тупик.

- Так вы что-то знаете? Может, ваш предок оставил какие-то записи?

Парень ответил работнику вопросом на вопрос:

- С чего вы взяли?

- Ох, прошу прощения. Мне стоило представиться. Поглядите, пожалуйста, сюда.

Менеджер показал на одну из строчек в середине книги. Путешественник взглянул на указанные слова и у него перехватило дыхание.

 

[Жан-Пьер Аккардо]

 

Несомненно, это было имя его предка, очень четко написанное. Парень даже не взглянул на остаток предложения: одно упоминание имени поэта означало, что он как-то связан с этими документами.

- Не думаю, что мистер Аккардо сам был на борту, но об был знаком с несколькими членами команды. Хотя мы не знаем, как они были связаны. Это подтверждают и записи других, найденные на судне.

- Других?

«Почему они оставили журналы на корабле?»

Заметив любопытство парня, менеджер прокашлялся и торжественно заговорил:

- Именно. Кажется, путешествие из Италии в Новый мир вышло не таким мирным, как они надеялись. Один из них совершил убийство по пути.

- Убийство?

- Да, но наших сведений очень мало. Еще раз прошу прощения - мы просто очень взволнованы возможностью узнать что-нибудь от потомка человека, связанного с этим кораблем.

Извинившись, работниц наконец-то начал рассказ о подлинной сути Адвены Авис.

- Это путешествие было очень необычным. На борту не было официальной команды, алхимики сами провели Адвену Авис через Атлантику.

- Без матросов? Такое вообще возможно? - спросил парень. Менеджер кивнул.

- Видимо, среди алхимиков были люди, сведущие в навигации и судовождении. Но поездка была очень специфической в любом случае. Изначально Адвена Авис принадлежала семье Брониаре, управляющей Лотто-Валентино в те времена. Позже была пожертвована одной из городских алхимических школ.

- Но как эти алхимики вообще надеялись справится с кораблем без команды?

- Многие верят, что они просто хотели сохранить в тайне свои исследования, но на самом деле у них просто не было времени, чтобы собрать команду.

- ?

- Судя по этим записям, отплытие судна было почти что побегом, - просто сказал работник. Парень сглотнул.

- Побегом? От чего?

- Ну, это долгая история. К тому же, нельзя сказать, что бы знаем всё об этом происшествии, но...

Голос работника остался невозмутимым, вызывая всё большее волнение у путешественника.

- Судя по всему, они бежали от самого города - от Лотто-Валентино.

@музыка: Gary Peacock – Shift In The Wind

@темы: книги, перевод, Баккано, Baccano!, авторство: кто-то другой

---

Зашла на дайри с твердым намерением написать, как всё плохо - не рисуется, не учится, не пишется и даже не переводится ничего, а свободного времени оттого только меньше.
Но потом мне почему-то вдумалось зайти на старый избранный тег в тумблере - Билли Бойд -помните такого? Он Пиппина во Властелине колец играл.
Так вот, зашла я - и поняла, что дела просто не могут быть плохими х3

ну вы только поглядите!

@темы: маленькие радости

---

А какую я интересную штучку нашел!

Надо будет как-нибудь попробовать.

Face the Music

Ipod shuffle Challenge:

1. Pick a character, pairing, or fandom you like.

2. Turn on your music player and put it on random/shuffle.

3.
Write a drabble related to each song that plays. You only have the time
frame of the song to finish the drabble; you start when the song
starts, and stop when it's over. No lingering afterwards!

4. Do ten of these, then post them.

@темы: флешмоб

---

Пока не забыл - страшное дело, проводить зиму в деревне! Хотя я и недалеко от города, но погодные условия влияют очень.
В общем, история такова: в четверг ночью где-то рвануло провода и последние два дня я без света. Как в старые добрые времена, а?
При этом низкие температуры имеют свои гадкие последствия. Простуда - страшная вещь!
Благодаря жуткому кашлю и насморку сплю-не сплю третью ночь, засыпаюсь таблетками и заливаюсь а-це-це. Нынче прибавилась еще и боль в мышцах - не то что кашлянуть, вдохнуть больно! При этом температуры нет, так что в понедельник, скорей всего, снова мужественно отправлюсь на учебные баррикады. Преодолевая полуметровые сугробы и покачиваясь под тяжестью судьбы жителя пригорода...
А чтобы разбавить репортаж с места событий расскажу еще немножко про "Смерть", которая "дело одинокое" и по совместительству роман Брэдбери. Она оказалась короче (сказалось громадное число примечаний и отсылок), чем думалось, но дочитал я все равно её только вчера и концовка всё-таки немного разочаровала, хотя она логичная, наверное.
Но главный герой - всё равно мимими. Да, в этот раз буду краток.
Всем любви и хорошей погодки, люди!

@темы: книги, я считаю, будни

---

Крипота ♥

Что-то слишком мало музыки в этом бложике! Так что вот вам немного хороших Radiohead.

и по-поводу настоящей крипоты

PAINT THE MAN CUT THE LINES

www.youtube.com/watch?v=RVvDROSxrDE

ох этот голос уааа